В последний день 2014 года решил написать о Гильберте Баумслаге. Гильберт ушел в этом году.
![]()
Мы с ним работали очень плотно последние четыре года. Слышал слова типа "Баумслаг в последние годы ни с кем не переписывается". Ну да, только мы обменялись за последние четыре года, наверное, пятью сотнями писем, проговорили по скайпу десятки часов. Гильберт звонил, говорил "hi crazy juggler", и рассказывал о своем видении.
Как-то раз, года четыре назад, после научных обсуждений, Гильберт спросил о жизни. Рассказал ему то, что было в уме. Как-то мы вышли на тему, я сказал, что с симпатией отношусь к мелкому криминалу, к ворам, шулерам, и не люблю буржуа-капиталистов. Гильберт удивительно радостно это воспринял, эмоционально поддержал. С тех пор мы начали много общаться не только о науке, но и о жизни вообще. В тот же день мы стояли на улице в Париже, я жонглировал, а он держал сумку (или шляпу - уже не помню), типа собирал деньги. И никто нам не бросал копеек, ибо у всех свои дела.
Несколько раз слышал о тяжелом и сложном характере Гильберта. И не могу понять толком, почему сложилось такое мнение. Во время жизни в США, ездил к нему в Нью-Йорк по четвергам. Он проводил со мной целые дни, мы с утра до вечера общались, обедали вместе, он подробно, детально, внимательно раскладывал свое понимание. И я благодарил жизнь за такую возможность общаться со старым мастером. Гильберт встряхнул мне мозги капитально, заставил пересмотреть многие вещи.
Про него говорят "он не принял революцию ГТГ". Да, отчасти это так. На группу можно смотреть по-разному, у каждого свой взгляд. После ГТГ на группу смотрят как на метрическое пространство. А для многих "группа" сразу понимается с дополнительной структурой, или вместе с пространством, на котором она действует. Для меня же было неслыханной радостью встреча с человеком, который, так же как и я, смотрит на группу как на текст, который читает группу как рассказ, беседует с группой на языке абстрактных алфавитов. Это очень несовременно, даже уже маргинально. Красивые аномалии текста - это радовало его. Гильберт видел текст очень глубоко, детально. Не представляю, кому еще могу написать письмо с каким-нибудь странным копредставлением и получить через полчаса ответ типа "очень интересное копредставление, группа хитра, сегодня изучу, завтра тебе отвечу". Мы работаем с текстом в основании которого лежит умная природа = топология. Пространство звучит через текст, и мы изучаем этот текст, читаем его.
Гильберт позвонил однажды, сказал, что хватит примеров, мы их умеем строить, надо выстраивать мощную теорию, которая решит проблему изо для к.п. метабелевых групп. И сказал, что нам нужен на это год упорной работы. Мы с ним и Кентом начали это делать, но затем погрязли каждый в своих проблемах, бросили. Работать с ним было крайне интересно. Каждое мгновение можно было узнать нечто новое. Порой казалось, что он знает сотни трюков, и с помощью этих трюков летает по тексту. На деле, это не трюки, это язык. Вот характерный пример его работы: http://www2.hcmuaf.edu.vn/data/file/Some%20odd%20finitely%20presented%20groups.pdf
Построение к.пр. группы, эпиморфно отображающейся на свой прямой квадрат, построение к.пр. группы с бесконечным делимым коммутантом. Есть еще характерный пример. Изучая универсальные делимые группы, он доказал, что <X,t | t^n=w> для нестепени w, аппроксимируется нильпотентыми без кручения. Док-во очень сложное, хитро комбинаторное, текстовое. За 50 лет не появилось никакого упрощения, никакого иного взгляда, как можно такие вещи доказывать. Да перечислять его научные заслуги не стоит, они общеизвестны, одни группы Баумслага-Солитера кем только не используются.
Научные тексты он писал в своем стиле - рассказывая историю. И далеко не всем этот стиль приходился по уму. К такому надо привыкнуть, это как сложная проза, сначала прикладываешь усилия, чтобы воспринять текст, а затем наслаждаешься этим текстом.
Гильберт неоднократно заявлял, что в один момент огромные здания, построенные на нечеткой интуиции, рассыпятся. Ой, что будет...Типа построено много фальшивых замков, а на крышах этих замков построены другие замки, и однажды они рухнут, скрытые ошибки развалят целые теории. Об этом же говорит и В. Воеводский.
В начале сентября Гильберт прислал письмо, написал, что чувствует себя плохо, и что доктор советует ему отдохнуть от науки месяц-два. А через пару недель его супруга прислала письмо со страшной новостью - Гильберт смертельно болен. Тяжело. Друг и учитель уходит. Но, в общем...
Большая честь и радость общаться с такими людьми, учиться у них. Один раз он позвонил из Майами и спросил, ходил ли я сегодня купаться, а у нас как раз горизонтально шел снег, как порой бывает зимой. Показал ему по скайпу. Он долго хохотал, а потом мы обсудили, что горизонтальный снег - это замечательно, это позволяет сосредоточенно работать с текстом.
Мы с ним работали очень плотно последние четыре года. Слышал слова типа "Баумслаг в последние годы ни с кем не переписывается". Ну да, только мы обменялись за последние четыре года, наверное, пятью сотнями писем, проговорили по скайпу десятки часов. Гильберт звонил, говорил "hi crazy juggler", и рассказывал о своем видении.
Как-то раз, года четыре назад, после научных обсуждений, Гильберт спросил о жизни. Рассказал ему то, что было в уме. Как-то мы вышли на тему, я сказал, что с симпатией отношусь к мелкому криминалу, к ворам, шулерам, и не люблю буржуа-капиталистов. Гильберт удивительно радостно это воспринял, эмоционально поддержал. С тех пор мы начали много общаться не только о науке, но и о жизни вообще. В тот же день мы стояли на улице в Париже, я жонглировал, а он держал сумку (или шляпу - уже не помню), типа собирал деньги. И никто нам не бросал копеек, ибо у всех свои дела.
Несколько раз слышал о тяжелом и сложном характере Гильберта. И не могу понять толком, почему сложилось такое мнение. Во время жизни в США, ездил к нему в Нью-Йорк по четвергам. Он проводил со мной целые дни, мы с утра до вечера общались, обедали вместе, он подробно, детально, внимательно раскладывал свое понимание. И я благодарил жизнь за такую возможность общаться со старым мастером. Гильберт встряхнул мне мозги капитально, заставил пересмотреть многие вещи.
Про него говорят "он не принял революцию ГТГ". Да, отчасти это так. На группу можно смотреть по-разному, у каждого свой взгляд. После ГТГ на группу смотрят как на метрическое пространство. А для многих "группа" сразу понимается с дополнительной структурой, или вместе с пространством, на котором она действует. Для меня же было неслыханной радостью встреча с человеком, который, так же как и я, смотрит на группу как на текст, который читает группу как рассказ, беседует с группой на языке абстрактных алфавитов. Это очень несовременно, даже уже маргинально. Красивые аномалии текста - это радовало его. Гильберт видел текст очень глубоко, детально. Не представляю, кому еще могу написать письмо с каким-нибудь странным копредставлением и получить через полчаса ответ типа "очень интересное копредставление, группа хитра, сегодня изучу, завтра тебе отвечу". Мы работаем с текстом в основании которого лежит умная природа = топология. Пространство звучит через текст, и мы изучаем этот текст, читаем его.
Гильберт позвонил однажды, сказал, что хватит примеров, мы их умеем строить, надо выстраивать мощную теорию, которая решит проблему изо для к.п. метабелевых групп. И сказал, что нам нужен на это год упорной работы. Мы с ним и Кентом начали это делать, но затем погрязли каждый в своих проблемах, бросили. Работать с ним было крайне интересно. Каждое мгновение можно было узнать нечто новое. Порой казалось, что он знает сотни трюков, и с помощью этих трюков летает по тексту. На деле, это не трюки, это язык. Вот характерный пример его работы: http://www2.hcmuaf.edu.vn/data/file/Some%20odd%20finitely%20presented%20groups.pdf
Построение к.пр. группы, эпиморфно отображающейся на свой прямой квадрат, построение к.пр. группы с бесконечным делимым коммутантом. Есть еще характерный пример. Изучая универсальные делимые группы, он доказал, что <X,t | t^n=w> для нестепени w, аппроксимируется нильпотентыми без кручения. Док-во очень сложное, хитро комбинаторное, текстовое. За 50 лет не появилось никакого упрощения, никакого иного взгляда, как можно такие вещи доказывать. Да перечислять его научные заслуги не стоит, они общеизвестны, одни группы Баумслага-Солитера кем только не используются.
Научные тексты он писал в своем стиле - рассказывая историю. И далеко не всем этот стиль приходился по уму. К такому надо привыкнуть, это как сложная проза, сначала прикладываешь усилия, чтобы воспринять текст, а затем наслаждаешься этим текстом.
Гильберт неоднократно заявлял, что в один момент огромные здания, построенные на нечеткой интуиции, рассыпятся. Ой, что будет...Типа построено много фальшивых замков, а на крышах этих замков построены другие замки, и однажды они рухнут, скрытые ошибки развалят целые теории. Об этом же говорит и В. Воеводский.
В начале сентября Гильберт прислал письмо, написал, что чувствует себя плохо, и что доктор советует ему отдохнуть от науки месяц-два. А через пару недель его супруга прислала письмо со страшной новостью - Гильберт смертельно болен. Тяжело. Друг и учитель уходит. Но, в общем...
Большая честь и радость общаться с такими людьми, учиться у них. Один раз он позвонил из Майами и спросил, ходил ли я сегодня купаться, а у нас как раз горизонтально шел снег, как порой бывает зимой. Показал ему по скайпу. Он долго хохотал, а потом мы обсудили, что горизонтальный снег - это замечательно, это позволяет сосредоточенно работать с текстом.